Мягкий свет луны лился сквозь открытое окно, неровными бликами блуждая по комнате и двигаясь в такт с колышущимися от легких дуновений ветра занавесками. Игра лунных зайчиков напоминала веселую чехарду, в которой свет гонялся сам за собой и все никак не мог поймать. Сначала отсвет прыгнул на стену, неярко вспыхнув на циферблате настенных часов, затем метнулся на шкаф, перескочил к телевизору, и, немного помедлив, переместился в сторону небольшой двуспальной кровати. Здесь он прекратил свои беспорядочные метания и медленно, словно затаив дыхание, начал выхватывать из окружающего полумрака деталь за деталью. Лунные лучи осветили тонкий изгиб ноги, скользнули по соблазнительной округлости бедра, и, пройдя по извилистой дорожке гибкого тела, остановились, запутавшись в мягких каштановых волосах. Сергей любовался этим зрелищем. Он пребывал как будто между сном и явью, и все происходящее было чем-то не реальным, как будто ему снится какой-то удивительный и прекрасный сон. Освещенная светом луны Катя казалось каким-то неземным созданием, ангелом, спустившимся с небес. Сергей был очарован этим видением и, не удержавшись, погладил любимую по щеке. Катя улыбнулась и поймала его руку цепкими пальцами.читать дальше
-Я просто залюбовался, думал, ты уснула, - Сергей аккуратно убрал непослушный локон, упавший на её щеку.
- Ага, значит, ты решил воспользоваться моей беспомощностью и вновь начать вытворять всякие пошлости? - Катя легонько стукнула парня по плечу и усмехнулась. - Мерзавец. Хотя врятли ты сможешь придумать что-то такое, чем мы еще не занимались сегодня.
Сергей продолжал смотреть на неё с блаженной улыбкой счастливого идиота. Катя вздохнула, как будто мирясь с неизбежным.
-Эх, ладно, любуйся. Смотреть я тебе не запрещаю. Только будь добр - предупреди, если решишь перейти к более активным действиям, а то как-то не хочется просыпаться, будучи разбуженной каким-нибудь «необычным» способом.
- Обещаю, - Сергей сдвинул брови, изображая полную серьезность. - Я даже вышлю тебе официальное письменное уведомление с полным перечнем всех своих намерений.
- Здорово! А картинки будут?
- Обязательно.
В ночной темноте Катин смех звучал мягко и естественно. Сергей поймал себя на мысли, что заворожен звуками её голоса. Несколько минут они лежали молча, обнявшись и наслаждаясь близостью друг друга.
- Кать, ты мне так и не сказала - почему?
Девушка загадочно улыбнулась и спрятала лицо на груди Сергея.
- Что «почему»?
- Почему я?
Катя нахмурила тонкие брови, но все же крепче прижалась к любимому.
- Сереж, ты же знаешь - я не люблю говорить об этом. Просто ммм...все так сложно..., - она запнулась. Сергей молча ждал.
- Хм, если это действительно так важно... Сереж, тогда, когда ты первый раз признался мне в любви... Ты ведь первый, кто это сделал.
Катя неслышно вздохнула и мягко провела пальцем по его обнаженному торсу.
- У меня раньше уже были мужчины. Много мужчин. Они все говорили красивые слова, дарили подарки, но ведь на самом деле им нужно было лишь одно. Они не любили меня по-настоящему. Я знала это, прекрасно знала, но все равно встречалась с ними, потому что мне нравилась такая жизнь. Мне нравились дорогие подарки, модные вечеринки, красивые машины и все, что могли дать мне мои мужчины. Это был честный обмен.
Катя приподнялась и, опершись на сгиб руки, чуть склонила голову на бок, от чего ее каштановые волосы заструились водопадом по шее и оголенной груди.
- А потом появился ты. Такой честны, добрый. Ты был первым, кто не врал мне, желая затащить в постель. Я, наверно, только тогда поняла, что значит быть женщиной, а не чьей-то вещью. Вся моя прошлая жизнь... я не хочу больше о ней вспоминать. Можно я тебя кое о чем попрошу?
- О чем?
- Сережа, пожалуйста, не оставляй меня. Никогда не оставляй...
Он улыбнулся, а затем крепко обнял любимую, подарив поцелуй.
- Никогда.
Грань 12:
Коридор уводил все ниже и ниже, извиваясь вслед за изгибами анфилад, украшенных высеченными на стенах барельефами, контуры которых слабо угадывались в свете горящего факела. Эти катакомбы были древними, гораздо древнее крепости, что возвышалась над ними, и мало кто из живущих наверху догадывался о подземном лабиринте, раскинувшимся под ногами. Это была тайна, и лишь немногим посвященные знали о ней. Именно поэтому Сирар шагал в полном одиночестве по темным галереям, сопровождаемый лишь тенями, пляшущими в неровном свете факела.
«Я страж, оберегающий сердце тьмы», - Сирар ухмыльнулся, осознав иронию своего положения.
«Все думают, что Твердыня Агалора охраняет людей от страха извне, но что стали бы делать люди, узнав, какой ужас скован внутри неё? Ведь мы на самом деле никакие не стражи, мы - охранники».
Блики света на миг вспыхнули, осветив коридор, когда мастер стражей прошел через охранную арку, высеченную в цельном кристалле Менгира.
«Тьма. Она стала основой даже для того, что все считают светом. Твердыня как яблоко, которое снаружи кажется здоровым, но разрежь его, и вскроется червивая сердцевина.»
Сирар брел по бесконечным коридорам, все больше погружаясь в свои мысли.
«Эта двойственность везде. Сколь часто, то, что кажется светлым, по сути своей есть тьма, и наоборот - то, что кажется темнотой, оказывается светом. Неужели нам никогда не избавится от этого? Неужели тьма всегда будет стоять у нас за спиной?»
В памяти мастера до сих пор был жив последний разговор с Протеем - выжившим этерианцем, которого они приняли к себе после возвращения из-за Врат. Это случилось в ночь перед уходом паладина, когда Сирар чуть ли не кричал на безумца, решившего вернуться в тот кошмар, из которого был некогда спасен. Протей снова уходил во Тьму.
- Именем всего святого, зачем?! - Сирар гневно взирал на стоящего перед ним седого паладина. Протей казался стариком, но мастер знал, что серебро в его волосах и взгляд усталых глаз отнюдь не наследие множества прожитых зим, а отпечатки кошмаров, увиденных по ту сторону темной бездны. Стоявшему перед Сираром человеку было не больше 30 лет, но пережитое украло его годы, превратив в старца.
- Скажи мне, безумец, почему ты хочешь вернуться туда?! Ты так жаждешь своей смерти или же Хейм украл остатки твоего разума? Именем Элиара, мне проще самому прикончить тебя прямо здесь и сейчас, если ты решил свести счеты с жизнью! - Мастер стражей Агалора был зол, и это недвусмысленно читалось на его лице. Однако Протея, казалось, абсолютно не трогала горячность Сирара, взгляд этерианца был все таким же уставшим и спокойным, как в тот момент как он зашел в покои Мастера.
- Я не могу остаться здесь.
- Но почему Протей? - Сирар израсходовал весь свой пыл, и устало взглянул на паладина. - Почему ты хочешь вернуться во Тьму?
- Я слишком многое помню, Мастер, слишком многое из того, о чем бы предпочел забыть навсегда. Моя память - моё наказание, и каждую ночь я просыпаюсь от кошмаров, крича в темноте, - в голосе паладина слышалась плохо скрываемая боль. - Я не могу так больше Сирар. Я думал, что спасен, когда вернулся из-за Врат и очистился светом Бога, но я ошибся. Тьма пришла вместе со мной, она здесь, - Протей положил руку себе на грудь. - Внутри. Я никогда не смогу избавится от неё.
Сирар только после этих слов осознал, что на самом деле испытывает этот сломленный воин. В памяти возник друг Протея - рыцарь, чью душу пожрала тварь Тьмы. Седой паладин не заслужил такого конца. Он и вправду хотел умереть, но умереть человеком, до конца сражаясь с тем, чего боялся более всего.
- Но ведь Эстер смогла вернуться в мир, - Сирар использовал последний свой аргумент: - Она очистилась.
Протей лишь на секунду нахмурился, но его твердый взгляд говорил о том, что старый воин остался непреклонен в своем решении.
- Возможно, ей повезло, и я на самом деле молю Богов, что бы так оно и было. Я не знаю, какими дорогами она шла во Мраке пока мы не встретились, но быть может, Тьма не успела отравить её душу, так как мою.
В комнате повисло недолгое молчание, нарушаемое лишь треском поленьев в камине.
- Она стала послушницей в храме Хранителей, ты слышал?
- Слуга Элиара...Надеюсь светлый Бог будет более благосклоннее к этой девочке, чем ко мне.
- Ты точно решил? - Сирар все еще надеялся, что этерианец откажется от своего самоубийственного путешествия.
- Да, я решил.
Мастер стражей был более не властен что-либо изменить.
- Ты волен в своем решении. Можешь идти.
Протей развернулся и направился к двери, но в последний миг остановился на пороге и обернулся. - Мастер.
- Да?
- Береги её... и себя, - дверь с шумом захлопнулась вслед за ушедшим паладином.
Сирар печально смотрел на пылающий в очаге огонь.
- Да направят тебя светлые Боги, Протей.
Хотя Сирар и понимал, что двигало этерианцем, но так до конца и не смог примирится с его решением. А ведь прошло уже 3 года. В тот момент, когда Протей снова шагнул за Врата, он был вычеркнут из мира живых, и теперь уже навсегда. Эстер собственноручно зажгла огонь в обители Элиара, и Сирару оставалось лишь надеется, что её молитвы достигли светлого Бога, а душа Протея все же обрела покой, которого он так жаждал.
«Если конечно его душа смогла вырваться из мрака, в который он ушел», - гнетущие мысли продолжали день ото дня терзать Стража Твердыни.
Сирар был Мастером стражей Агалора, и ему не раз приходилось терять друзей. Они гибли в кровавых схватках с тварями на приграничье, во время охоты на оборотней, скрывавшихся среди людей, и даже от его собственной руки, когда видения Тьмы захлестывали их разум, отдавая во власть Хейма. Но никогда Сирар не чувствовал себя таким беспомощным, как в тот миг, когда за Протеем закрылись ворота Твердыни. Мастер стражей был обязан сражаться с Тьмой, борясь за жизни людей, или же их души, и Сирар всегда следовал своему долгу, веря, что все, что он делает - не зря. Но Тьма забрала Протея, а он не смог этому помешать. Тьма потребовала жертву, и Сирар отдал её ей.
Бесконечный коридор кончился. Мастер стражей достиг цели своего долгого блуждания по мрачным катакомбам, когда гигантские двери преградили ему путь. Их огромные створки были украшены причудливой резьбой и покрыты множеством надписей на неведомом Сирару языке. От одного взгляда на них становилось не по себе, а к горлу подкатывала тошнота. Что-то в этом месте было не правильно, что-то заставляла сердце съеживаться в груди от предчувствия неминуемой беды, а дыхание перехватывало от неведомого ужаса. Смертным сюда путь был заказан и явный знак предостережения -полыхающие, от неимоверной силы заклятия, колдовские печати, намертво сковывали двери, закрывая путь любому, кто мог попытаться войти в них. Или выйти.
- Будь ты проклят. Будь проклят, как и все это место, - слова, вырвавшиеся из уст Сирара, повисли в мертвом, неподвижном воздухе подземелья. Здесь не было даже эха.
Сирар снял с груди амулет Стража, древний медальон, передававшийся от Мастера к Мастеру как знак власти и ответственности, и поднес его к пульсирующей магической энергией печати. Охранная руна неярко вспыхнула, отразившись в драгоценном камне амулета. Пару секунд ничего не происходило, но затем печати замерцали и исчезли одна за другой. Вслед за этим послышался глухой скрежещущий звук, и огромные створки дверей начали расходиться в стороны, открывая то, что было сокрыто за ними. Следуя древнему ритуалу, Сирар сжал в руке медальон и шагнул в непроглядную темноту.
- Именем Бога низвергнувшего Тьму, я пришел, чтобы вновь сковать мрак семью печатями Менгира.
Рунические символы, вырезанные в камне пола, вспыхнули ярким светом, открыв взору огромный зал, формой напоминавший перевернутую чашу, под сводами которого запрыгали янтарные молнии, озаряя окружающее пространство. Но Сирар не обращал внимания на эти вспышки, его взгляд был прикован к тому, что находилось в центре гигантского помещения. Тьма клубилась там, бесформенной черной кляксой искажая окружающее пространство залитое светом. На неё было невозможно смотреть - взгляд терялся, погружаясь в темную бездну, которая увлекала душу в царство кошмаров и безумия. Но Сирар уже давно не боялся смотреть в глаза Тьме.
- Я пришел, чтобы пленить тебя демон, мне известно твое имя, - лицо Мастера стражей исказилось от отвращения: - Агалор.
Тьма улыбнулась ему в ответ безгубым ртом, обнажив хищные зубы.
@темы: Зазеркалье